НИЧЕГО ОБЩЕГО

Они называют его угрюмым, самонадеянным, скучным… Почему общественность настолько жестока к Стивену Хендри?

Стивен Хендри – самый успешный снукерист всех времен, обладатель рекордного количества чемпионских титулов – их у него семь, и порядка 10 миллионов фунтов призовых. На протяжении 10 лет его спортивные достижения росли столь же стремительно, как и его непопулярность у зрителей. Но три года назад, по достижении Стивеном тридцатилетия, его успех резко пошел на спад. За 27 месяцев ему не удалось завоевать ни одного титула.

Критики утверждали, что он выдохся и предрекали скорый уход «на пенсию». Но на прошлой неделе он выиграл турнир European Open на Мальте, и теперь вернулся в Йорк, чтобы принять участие в Чемпионате Великобритании. В своем интервью он признается Адаму Ли-Поттеру, что очень хочет, чтобы мы, зрители, любили его.

Каждый считает, что знает Стивена Хендри. Он скучный, он не пьет, он угрюм, высокомерен и неприятен в общении. Именно такое впечатление создается, когда видишь его по телевизору. Он не выражает открыто свои эмоции, лишь изредка приподнимает бровь, промахиваясь по красному шару.

Мы встречаемся с ним в отеле после его победы во втором раунде Чемпионата Великобритании. К моему величайшему изумлению, он широко улыбается, и, как ни странно, пьет пиво. Он даже предлагает угостить меня. Позже ко мне осторожно, бочком подошел официант и спросил: «Что такое вы с ним сделали? Он же всегда холоден как рыба…» В руках он тискал бумажку с автографом Хендри. Происходящее казалось ему совершенно нереальным.

Это вершина, которую Хендри всегда будет пытаться покорить. Но ему никогда не стать таким же популярным, как блистательный «плохиш» Ронни О’Салливан или безрассудный сумасброд Джимми Уайт.

«Люди считают меня полным говнюком», – говорит он. - «Они для себя уже все решили, у них есть свое мнение. Во время показательных выступлений мы с Джимми Уайтом раздаем автографы. Я задержусь на час и дам, возможно, тысячу автографов, но Джимми увильнет и смоется. А они по-прежнему его обожают. Меня это неимоверно бесит.
Я видел, как один молодой человек просил Джимми об автографе, он в ответ огрызнулся: «От##ись», – а тот лишь восхитился: «Ай да Джимми, что за парень!» А если бы я так ответил, они бы мне потом машину раскурочили… Некоторые спортсмены просто популярны. Другие, вроде меня – нет».

Он на удивление скромен и аккуратен, руки и ногти идеально ухожены, обувь безукоризненно вычищена и сверкает, как будто только что из магазина. Из образа выбивается лишь его прическа, как у маленького мальчика – гладко зачесанные спереди, сзади волосы топорщатся в разные стороны, словно неподстриженная трава.

У него весьма своеобразное чувство юмора. «Я ненавижу, когда меня называют Стив. Это же совершенно другое имя. С тем же успехом вы можете называть меня, к примеру, Брайаном.»
И он источает спокойствие и невозмутимость, которые в немалой степени помогли ему стать отличным игроком. Эти качества были в нем с самого начала, когда он, еще будучи 13-летним мальчишкой, тренировался за своим первым столом.

«Я не робот, но снукер – очень серьезная игра. Это один из немногих видов спорта, где ты можешь наблюдать за своим соперником, как он реагирует на оказываемое давление. Конечно, я в некоторой степени тоже проявляю свои эмоции. Но еще в начале карьеры мой отец, а затем и мой менеджер Иэн Дойл вдалбливали в меня это: «Ты не должен показывать свои эмоции, что бы ни случилось».

Когда я играю с Джимми, я всегда могу с уверенностью сказать, когда он напряженно борется. У него выступает испарина, он начинает играть более жестко. Я не такой».

Что же, получается, что Джимми – звезда экрана?

«Я недавно был в Эдинбургском аэропорту. Я был сосредоточен и погружен в свои мысли, мне нужно было сдать багаж на досмотр, и, заворачивая за угол, я услышал, как какая-то женщина сказала: «Боже, он в жизни такой же нелюдим, как и по телевизору». Это меня доконало.
Люди меня спрашивают: «Почему ты не улыбаешься?» - а чему я должен улыбаться, в одиночестве бродя по зданию аэропорта? Чего они от меня ожидают? Оскала в 32 зуба?»

Через месяц Хендри исполнится 33, но в некоторых аспектах в нем все еще чувствуется рано повзрослевший ребенок. «Меня все время окружали люди старше меня, с тех самых пор, как я начал играть. Я стал зарабатывать деньги с 14-летнего возраста. Я сам покупал себе одежду и музыкальные записи. Я не ходил на вечеринки, у меня не было подружек, я не слонялся по улицам, как современная молодежь. Я был просто идеальным ребенком.»

Игру, которая принесла ему богатство и славу, он открыл для себя практически случайно.
«На Рождество, за две недели до моего 13-летия, мне подарили маленький бильярдный стол. До этого я ни разу не держал кия в руках. А через пару недель сделал полусотенный брейк. Обрести нишу, где я мог быть лучше своего отца, всех моих друзей, лучше, чем кто бы то ни было – это была фантастика.

Шесть или семь месяцев спустя во время каникул мы отправились на турнир в Понтинс, Престатин, и я выиграл турнир Восходящая звезда (Star of the Future) среди игроков в возрасте до 16 лет. В следующем году я выиграл британские соревнования молодежи в возрасте до 16 лет, а так же принял участие в молодежном турнире Пот Блэк. Я получил все и сразу».

Он бросил школу в 16 лет, так и не получив аттестата. «Я не был таким уж тупым, но и Гениальным мозгом Великобритании я тоже не был».

Мои комментарии в адрес Стивена всегда были одинаковы: «Мог бы выступить лучше, если бы сконцентрировался».

А потом он перешел в профессиональный спорт.

«Я просто понял, что уже готов. Я не желал слоняться по снукерным клубам, я хотел быть на большой арене. Мне повезло, родители во всем меня поддерживали. Мой отец поверил в то, что я многого могу добиться. Мне многим пришлось пожертвовать, но даже если бы у меня была возможность, я бы не стал ничего менять. Чего мне не хватает в конце дня? Выпить, для того чтобы расслабиться? Я никогда этим не увлекался».

Хендри родился в Эдинбурге, но семья переехала в Инверкитинг, что в области Файф, когда ему было 10 лет, а младшему брату, Киту – 7. Их отец Гордон (52) владел пабом и тремя фруктовыми магазинчиками. Мать, Айрин (50), работала – да и сейчас работает, секретарем. Родители расстались, когда их старшему сыну исполнилось 15 лет. Оба повторно вступили в брак. У Гордона растет девятилетняя дочь.

«Мы вовсе не были бедными», – говорит Хендри. «Мы жили в прекрасном доме, и у нас было все, что нужно. Но когда мама с папой расстались, все стало гораздо тяжелее. Я даже не думал, что такое может случиться. Они ведь никогда серьезно не ссорились. Мне повезло в том плане, что было, чем себя занять, чтобы отвлечься. У моего брата не было такого занятия, поэтому мне кажется, ему было сложнее».

Семья распалась. Кит сейчас живет в Эдинбурге, недалеко от отца, и его работа тоже связана с пабами. Их мать живет недалеко от Стивена в Очтерардере, Пертшир. «Я не могу навещать отца и брата так часто и так подолгу, как бы мне хотелось. Иногда мне кажется, что для Кита было кошмаром иметь такого старшего брата, как Стивен Хендри.»

Он встретил свою будущую жену, когда ему было 16 лет, на очередных соревнованиях в Понтинс. Мэнди была там вместе со своей старшей сестрой Марией, которая тоже участвовала в турнире и занимала второе место в мировом рейтинге среди женщин.
«Мэнди притащили туда, чтобы посмотреть, как играет сестра. Она не любит снукер. С гораздо большим удовольствием она бы посмотрела «Бруксайд» или «На улице Коронации» (названия телесериалов). Даже сейчас, дома мы никогда не говорим о снукере».

Мэнди была двумя годами старше и, как признает Стивен, ее всегда переполняла энергия.
Она позже вспоминала: «Стивен начал болтать с моей мамой. Он был такой застенчивый». Хендри говорит: «Я подумал, что это будет лучшим способом добиться внимания Мэнди, потому что гораздо легче говорить о снукере с ее родителями, чем с ней, выставляя себя полным дураком. Разговаривать с женщинами – это совершенно другое дело, не так ли?»

«В ту, первую встречу, между нами не было никаких поцелуев, ничего подобного. Мы встретились, она мне понравилась. Четыре или пять месяцев спустя снова были соревнования в Понтинс. В тот раз мы пообщались немного дольше, и, кажется, даже поцеловались. Когда я вернулся домой, она мне позвонила. Сам бы я никогда не решился ей позвонить.

Первые несколько лет у нас, в общем-то, не было близких отношений. Мы виделись по паре дней раз в месяц, вот и все. Мы встречались на полпути, в Карлайле или Пенрите. Она была моей первой и единственной девушкой – эти отношения были совсем иными, нежели пара глупых школьных увлечений».

Но его первой и главной любовью так и остался снукер.

Сначала менеджер Стивена просто запретил Мэнди появляться на турнирах, после того как его подопечный резко стал терять форму. А затем, за год до первой победы в мировом первенстве, он принял еще более решительные меры.

«Мы расстались на год. Мой менеджер сказал мне: «Ты должен решить, что для тебя важнее – эти отношения или снукер». Я выбрал снукер. {вот честно, после такого шел бы он у меня лесом! - Ingunn} Я не собирался бросать его из-за девушки, но мне кажется, что ничего хорошего из этого не вышло. Мэнди тяжело переживала. Это было трудное время для нас обоих».

Но после своей триумфальной победы Стивен решительно воспротивился решению менеджера – и пятью годами позже женился на Мэнди. Их сыну Блейну сейчас 5 лет. Они по-прежнему горячо любят друг друга – но снукер все так же остается запретной темой для разговоров дома.

«У нее тоже есть увлечение, ее собственная жизнь, она занимается конкуром. Мне нравится наблюдать за ее выступлениями на любительских соревнованиях. В доме нет ни одной моей спортивной награды – только ее. Мне это нравится, для меня мир лошадников обладает какой-то загадочной притягательностью. Для этих людей неважно, кто ты такой, они просто обожают лошадей».

Мэнди действительно смелая женщина. Но Хендри всю жизнь окружают сильные люди.

«Меня нужно постоянно пинать, чтобы я не ленился. Я очень слабовольный.
Мэнди нравится шум и гам, а я стремлюсь к тишине. Я преображаюсь только за рулем автомобиля. На дороге я жуткий лихач. Моя жена иногда сетует на то, что я не такой, как все нормальные люди. Но мы вместе уже так долго, и она прекрасно меня понимает. Другая на ее месте могла бы превратить мою жизнь в кошмар. Мэнди ничего не боится. С каждым днем я понимаю, что она духовно гораздо сильнее меня. Она хочет попробовать в этой жизни все».

Семейство Хендри ведет весьма обеспеченную жизнь. Они владеют домом с четырьмя спальнями, расположенным на участке земли в пять акров и спрятанным от любопытных глаз за высокой оградой с электрозамком. Он ездит на Мерседесе, она носит дизайнерскую одежду. Но каждое утро в 10 часов он отправляется в снукерный клуб в Стирлинг на тренировку; по пять часов в день, шесть дней в неделю.

«У меня был собственный стол дома, но там было совершенно невозможно тренироваться. Я вынужден был прерываться каждые пять минут, то на чашку чая, то на телефонный звонок. Для меня это нелегкая работенка. Весьма. Практика – это ужасно скучно.»

Стивену все это наскучило настолько, что после длительного периода неудач он был близок к тому, чтобы совсем уйти из снукера. Но его менеджер немедленно заставил его изменить свою точку зрения. Само собой, более чем двухлетнее отсутствие побед не способствует поднятию настроения.

«Каждый раз, когда ты проигрываешь, ты чувствуешь, что вот-вот вылетишь. Но всякий раз я думал: «Я все еще способен побеждать.» Я действительно в это верю. Победа, одержанная на прошлой неделе, помогла мне освободиться от этих тягостных дум. Кроме того, забота о сыне тоже помогает отвлечься. Я целыми днями был не в настроении после проигрыша. Сейчас я смотрю на маленькое личико моего сына. Он всегда поднимает мне настроение, ободряет меня...»

Хендри производит впечатление привлекательного, но немного одинокого человека. На его месте после победы в решающем матче я бы предпочел более приятные способы расслабиться, нежели болтать с незнакомым человеком в гостиничном холле.

«У меня нет другого, лучшего варианта», - грустно говорит он. - «Вот в чем основная проблема. У меня нет близких друзей среди снукеристов. Зато мне всегда нравилось жить в гостиницах. Вы сидите в своей комнате, вам приносят еду, убирают вашу постель и чистят вашу одежду. Что в этом плохого? Это не самое худшее в жизни. У меня много знакомых, но близких друзей среди них нет. Очень сложно поддерживать такие отношения. И я никогда не бываю в ночных клубах. Слишком велика вероятность нарваться на неприятности.»

А как насчет плотских искушений?

«Ну да, если бы мы хотели, мы могли бы проводить время с группи. Но вообще-то это скорее Ронни склонен к подобному. Ко мне чаще приходят пожилые леди, да и то только за автографом. Стив Дэвис как-то сказал мне: «Я просто здоровый рыжий парень, но как только я стал чемпионом мира, я стал чертовски привлекательным.» Но разве публика не начала уже относиться к нему теплее? «Мне кажется, что Стива Дэвиса стали любить еще больше, когда он начал проигрывать. То же самое и со мной. Они видят, что я ошибаюсь. Вы становитесь более эмоциональны, когда проигрываете. Теперь они снова ждут от Стива побед. Я пока не дошел до его уровня, но кто знает? Это было бы здорово, если бы меня тоже любили.»

Он вежливо пожимает мне руку и отправляется обратно в свой номер, чтобы открыть бутылочку вина и посмотреть игру Рейнджерс.

Парень из обслуживания номеров сообщает мне: «Он дал мне автограф, но Стив Дэвис мне все равно нравится больше.» Я спрашиваю, дал ли Дэвис ему автограф. «Нет, но он все равно мне больше нравится.»

Так что Стивен Хендри, похоже, недалек от истины.


Адам Ли-Поттер